Конкурс рецензий Биеннале театрального искусства
15.11.17
Лизавета Исаева о спектакле "Василий Тёркин"
#theaterbiennale #биенналетеатральногоискусства
«Василий Теркин»
Режиссер: Алексей Ермилышев
Бревенчатая стена деревянного дома, геометрически расчерчивающие пространство чердачные балки на полу, привычный дачный хлам: старая одежда, проигрыватель для пластинок, пыльная, расстроенная гитара и книга - «Василий Тёркин». Забравшиеся на этот чердак ребята - простые современные ребята в джинсах, кедах и футболках (Дмитрий Беляков, Михаил Кузьмин, Иван Братушев, Мария Степанова) - находят на чердаке эту книгу и заставляют ожить и ее текст, и старые шинели, и патефон, но главное - историю, которая в этой книге рассказана.
Легко и естесственно раскладывается текст Твардовского на разговорные реплики, музыкален и прост оказывается его язык. Молодые люди наперебой, увлеченно, в игровой форме читают строки поэмы, на ходу примеряя на себя разные роли, пускаясь в танец с шинелями на воображаемой вечеринке в сельсовете, шутливо борясь за право прочитать от лица Теркина больше, чем остальные. Все трое молодых людей - есть один Василий Теркин, ведь «по уставу каждой роте будет придан Теркин свой». Через растроение образа и диалогическое произнесение текста Теркин страновится не сказочным персонажем, а поистине народным героем. Потому и народным, что он не один, он - в каждом полку, в каждой роте, да и в каждом бойце. И вот уже - три солдата, накрывшись шинелями, засыпают в одном окопе и девушка, как образ всех женщин, ждущих солдат с войны, как блоковская «Вечная Жена», поет над ними свою нежную песню на стихи А. Ахматовой «Любви моей ты боялся зря...». И верится, что под эту песню сон их будет безмятежен, и ничего не случится, и все они вернутся к тем, кто их ждет.
В спектакле Алексея Ермилышева текст поэмы воспринимается объемно и глубоко, ролевое прочтение раскрывает заложенный в нем трагизм, намеренно скрытый Твардовским под хватким, бойким, почти частушечным слогом - чтобы не было слишком больно и тяжело тем, кто видел все это воочию. Шутливая форма игры, с которой актеры начинают повествование, постепенно исчезает. Из ребят, разыгрывающих текст поэмы, они превращаются в ее героев. «Переправа, переправа...» - каноном читают три актера, и привычные, знакомые каждому со школьных лет строки врезаются в сознание как что-то страшное и поистине героическое.
Теркин, впервые представленный на сцене не только в основной поэме Твардовского, но и в более позднем ее продолжении «Теркин на том свете», из загробного мира - пугающего, устланного белым саваном и подсвеченного мертвенно-зеленым светом, в сопровождении самой Смерти в белой фате, - возвращается в жизнь.
«Тут уж верная примета: жить ему еще сто лет,» - звучат в финале слова поэмы. Пожалуй, что в реставрации Архангельского театра драмы у Теркина и правда сто лет впереди.
