Новый спектакль Архангельского театра драмы станет результатом лаборатории молодых режиссёров «Рыбный обоз» (автор проекта Андрей Тимошенко). 2 апреля в 18:30 — премьера на камерной сцене. Инсценировка создана по мифам Древней Греции. За месяц до премьеры мы поговорили с режиссером спектакля «МЕТАМОРФОЗЫ» Андреем Воробьевым.

— В основе сюжета — объединение мифов Древней Греции: о том, как Аид похитил Персефону, и то, как Орфей идёт за Эвридикой. Почему вы выбрали такой ход?

— Андрей Николаевич Тимошенко задал такую тему лаборатории – «Мифы Древней Греции». Мне как режиссёру через мифы хотелось поговорить о любви в её исконном понимании. Мы часто в жизни произносим слово «любовь», но не чувствуем конкретного смысла. Я сделал предположение, что текст Овидия или Гомера, который используется как первоисточник, поможет глубже проникнуть в это понятие.

Начинаем с мифа о похищении Персефоны Аидом, затем это переплетается с историей Орфея и Эвридики… Самую главную фразу, которая для меня является двигателем спектакля, произносит Орфей, когда спускается в царство мертвых. Он разговаривает с богом на равных и фактически бросает ему в лицо: «Если не лжива молва о былом похищении, Аид, Персефона, вас тоже соединила любовь!» Именно эти слова заставили меня соединить два мифа, которые казались не соединяемыми. Здесь запрятан главный смысл: любовь – это то, что приближает человека к богу. Сказав это, Орфей ставит себя наравне с богом. Это должно давать энергию артистам.

— В каком жанре поставлен спектакль?

— Жанр мы обозначили как «древнегреческий комикс». Мы не знаем, как играли в древнегреческом театре. У нас есть только условные представления,  взятые из книг, из уроков театроведения. В нашем представлении заняты лишь четыре артиста. Это будет смешение жанров от клоунады до серьёзных драматических кусков, от комедии de l’arte до гротесковой трагедии. Мне хотелось бы намешать коктейль, в котором соберутся совершенно разные театральные жанры и способы существования артистов. Четыре актёра – это бродячая труппа античного театра. Мы играем не богов и смертных, которые описаны в мифах, а мы играем актёров древнегреческого театра, которые играют этих персонажей. На словах выходит какая-то очень сложная дуга, но на деле это получается интересно.

— Как выбирали музыкальное оформление, сценографию и костюмы ?

— Музыкальное оформление, сценография и костюмы диктуются вышесказанным. То есть костюм не будет одеждой божества, это будут костюмы бродячей труппы. Естественно, есть общая стилистика. Есть живые элементы в оформлении: просо, вода, земля, кофе, настоящий гранат. Хочу, чтобы актеры работали с настоящим на сцене. Убежден, что от этого иначе работает подсознание, меняется психофизика актера… В результате – особая атмосфера в зрительном зале: возникает чувство сопричастности к происходящему, когда люди видят живое, правдивое.

— Чем эскиз, показанный на лаборатории, отличается от премьерного спектакля?

— Спектакль претерпит значительные изменения. Вместе с тем, нам бы очень не хотелось терять найденное на лаборатории. В первую очередь изменения вызваны тем, что зритель придет смотреть историю. И именно в этом направлении я постараюсь развить спектакль, - чтобы любой зритель (неважно, театральный это человек или нет) понял, о чём мы хотим сказать. Наверное, если обычному зрителю показать наш эскиз, он вполне может не понять что происходит, кто эти люди на сцене, зачем это все… А мне хотелось бы, чтобы любой зритель, который пришёл в театр, понял, что мы говорим о любви, и сам какие-то чувства испытал, сопереживал героям, соотносил себя с ними. В этом ключе мы будем работать.