Андрей Тимошенко: «Главная мысль романа для меня в том, что человек бессмертен»
— Андрей Николаевич, вижу на сцене швейные машинки. Это реквизит спектакля?
— В спектакле мы применяем принцип перемены отношения к предмету. Допустим, если у нас появляются лопаты, то они используются и как лопаты, и как зонтики, и как ружьё со штыком, и снежная буря, и кусты. У швейной машинки, например, звук как пулемётная очередь. Так в обычных бытовых предметах мы ищем максимальное количество художественных образов. Пространство сцены будет решено как погост. Это большой наклонный станок, в котором зияющие дыры-могилы, они так же и окна.
В лесу казенной землемершею Стояла смерть среди погоста, Смотря в лицо мое умершее, Чтоб вырыть яму мне по росту. (Б.Л. Пастернак «Август»)
Мы начинаем жизнь на погосте, и проходит она вся под знаком смерти — все мы под Богом ходим. При этом главная мысль романа для меня в том, что человек бессмертен. «Смерти нет», - говорит Юрий Живаго. Но только в том случае, если сам человек не подвержен разрушительному началу, тогда он умирает вместе с этим разрушением, оно его поглощает. А человек творческий создаёт и тогда утверждает жизнь. Таков Юрий Живаго. Он достойно проходит сложный путь, становится поэтом и философом, а его философия жизни в стихах.
— Невольно напрашиваются библейские параллели…
— Я не провожу прямых аналогий, хотя и они действительно напрашиваются. Юрий верующий, безусловно. Он верит в Бога, который ведёт его судьбу. Но для меня важен личностный посыл и личный выбор героя. А он кроется в том, что нельзя насиловать душу и делать то, что душе противно. От этого душа разрушается. Человек должен делать всё, чтобы быть в гармонии с собой. Невозможно врать. При этом Юрий — неидеальный герой. Этим он и интересен, потому что он живой человек со своими сложностями и проблемами. Но он необычный человек, поэт и мыслитель, его нельзя судить с точки зрения обывателя.
— Расскажите про музыкальное оформление спектакля?
— Я мечтал сделать «тихий» спектакль, вообще без музыки. Но после от этого частично отказался, минимизировал музыкальное оформление, приглушил его. Артисты будут с микрофонами, но настройка будет такая, что слышно живое дыхание, чтобы артисты не «подавали» звук, а по-человечески разговаривали. Тогда есть полутона, речь богаче звучит. При этом есть и постановочно шумные сцены, которые будут врываться и пытаться разрушить атмосферу именно тогда, когда хочется тишины.
— Андрей Николаевич, понятно, что весь роман уместить на сцене невозможно. Что вы убрали из романа?
— Я попытался сохранить линейный сюжет, насколько это возможно. Я выбрал самые важные события, без которых нельзя. Есть сцены, которые не являются событийными, но они колоритные. Где есть актёру поиграть. Допустим, как сцена с глухонемым, который читает по губам: персонаж не судьбоносный, но колоритный. Пока что мы это оставили, я даю артисту возможность создать образ. Но если не получится, мы это безболезненно уберём.
Все ключевые моменты, как, например, смерть матери, первая встреча с Тоней, свадьба, встреча с Ларой, война, госпиталь, Москва, — конечно, оставлены. Всё это мы сохранили максимально. Есть места, где несколько сцен я пытаюсь смонтировать в одну.
— Как сейчас идёт работа с актерами?
— В спектакле занята почти вся труппа, мы распределили основные роли, отмечу, что исполнитель главной роли Юрия Живаго — Дмитрий Беляков, в роли Лары — Нина Няникова. В спектакле активно вводим приёмы игрового театра, которые в этом сезоне мы продемонстрировали зрителям в спектакле «Спасти камер-юнкера Пушкина», когда артист играл по несколько ролей мастерски перевоплощаясь». На днях приехали балетмейстеры Мария Большакова и Екатерина Плешкова, - работаем над пластическим рисунком спектакля.
